За фальсификацию доказательств грозят уголовные штрафы до 300 000 руб., обязательные работы до 480 часов, исправительные работы до двух лет или арест сроком до четырех месяцев (п. 1 ст. 303 УК). Несмотря на это, попытки подделать документы и другие доказательства не редкость в гражданском и арбитражном процессе. Почему недобросовестных лиц не останавливает перспектива уголовной ответственности? Юристы называют несколько причин.
1. Суды не выявляют факт фальсификации содержания доказательства
Процессуальным законодательством предусмотрена возможность проверки судом доказательства, если одна из сторон заявила о его подложности. Но суд лишь определяет, можно ли ссылаться на такое доказательство в процессе. Такая проверка не ставит целью установление факта достоверности содержания (Определения Конституционного суда РФ от 22 марта 2012 года N 560-О-О), а ограничивается лишь исследованием пороков формы.
Ни ст. 161 АПК, ни ст. 186 ГПК о «фальшивых» доказательствах не дают определения термина «фальсификация». Ст. 186 ГПК предусматривает термин «подложность доказательств», также не раскрывая этого понятия. АПК устанавливает обязанность суда при поступлении заявления о фальсификации провести проверку. В то же время, с согласия стороны, заявившей спорное доказательство, его могут исключить из материалов дела.
Получается, что после экспертизы или исключения такого доказательства процесс продолжается, как обычно. Ничего страшного для стороны, которая его представила. Недобросовестный участник процесса блефует без малейшей доли риска - можно попробовать сфабриковать доказательство, а в случае заявления о его фальсификации – исключить.
Конечно, есть возможность отнесения судебных расходов на сторону, злоупотребляющую правами. Но в случае с фальсификацией она не работает совсем или работает крайне слабо.
С одной стороны, это понятный порядок ведения процесса. Задача суда - определить предмет доказывания и нормы права, подлежащие применению. Он должен лишь «отобрать» неопровержимые доказательства и на их основании вынести решение в чью-либо пользу, а не оценивать общественную опасность того или иного действия стороны по делу. Принимать на себя не свойственные функции суду не только невозможно, но и не нужно.
С другой стороны, фальсификация доказательств остается формальным составом общественно опасного деяния.
2. Не налажено взаимодействие суда с правоохранительными органами
Если в ходе арбитражного, гражданского или административного процесса суд обнаружит признаки преступления, он может направить частное определение в органы дознания или предварительного следствия. Но суды пользуются этой возможностью очень редко.
Мешает и то, что этот вопрос находится в пределах судейского усмотрения, и несогласованность с нормами уголовного и уголовно-процессуального права. Ведь необходимо, как минимум, установить субъект фальсификации (представитель, доверитель, курьер, доставивший документы). А недобросовестные участники судебного разбирательства, зная о том, что субъектом предусмотренного ст.303 УК РФ преступления выступает непосредственно лицо, представившее в суд подложное доказательство и при этом осознававшее сей факт, как правило, умело запутывают следы.
3. Суды формально и пассивно относятся к фальсификациям
Задача судопроизводства - не только защита прав и законных интересов, но и формирование уважительного отношения к закону и суду. Это возможно тогда, когда суд и закон «стоят на страже» добросовестных участников гражданского оборота и максимально содействуют в реализации их прав.
Ответственность за предоставление сфальсифицированных доказательств отнесена к главе 31 Уголовного кодекса «Преступления против правосудия» - и именно суды, казалось бы, должны быть в первую очередь заинтересованы в том, чтобы не допускать фальсификации доказательств. Но на практике «спасение утопающего – дело рук самого утопающего». Чаще всего суды в рамках процесса безразличны к факту предоставления сфальсифицированных документов.
Вот несколько примеров.
В ходе дела о несостоятельности Марины Ивановой № А56-71402/2015 рассматривался вопрос о включении в реестр требований на сумму 27 млн. Заявлялся кредитор, чьим единственным участником и генеральным директором был сама Иванова. Суды трех инстанций сочли требования обоснованными. Они отклонили доводы о фальсификации, потому что заявлений об этом в порядке ст. 161 АПК не было, ходатайств о назначении экспертизы давности изготовления документа не заявлено. Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций определением от 16 ноября 2017 года. Он обратил внимание на то, что у суда первой инстанции не имелось процессуальных препятствий рассмотреть заявление о фальсификации. Стадия исследования доказательств не была завершена, а АПК дает в таких случаях суду право по своей инициативе истребовать доказательства или назначить экспертизу. Этот случай наглядно иллюстрирует равнодушное отношение суда к потенциально сфальсифицированным доказательствам в деле.
Другой пример - дело № А66-7580/2015. При рассмотрении вопроса о недействительности договора ответчик дважды (в первой инстанции и в апелляции) предоставлял и исключал после заявлений о фальсификации документы, не неся за это никакой ответственности.
Пассивное отношение судов к таким фактам, безусловно, провоцирует недобросовестную сторону вновь и вновь «состязаться» в процессе, фабрикуя доказательства.
Решение
Стороны хотят выиграть в судебном процессе. Поэтому наиболее «болезненным» наказанием за фальсификацию доказательства стал бы неблагоприятный исход дела - «автоматический проигрыш» в случае установления такого факта. Но такой инструмент идет вразрез с принципами арбитражного и гражданского процесса.
Более удачной мерой представляется судебный штраф (не путать с уголовным наказанием). Его можно назначать как должностным лицам и представителям, так и самой стороне спора. Это, по крайней мере, то, что, по мнению автора, может стать отправной точкой для более решительных мер по борьбе с судебными фальсификациями. Значительный штраф, налагаемый в упрощенном, по сравнению с уголовным, порядке может стать весомым аргументом, который удержит от подделок.