В помощь бизнесу: важные решения Верховного суда в 2019 году

Подвинуть то, что на фундаменте

Недвижимость облагается налогом на имущество, а движимые объекты – нет. Но четких критериев в законе нет. Поэтому налоговики и компании могут расходиться во мнениях. В частности, одним из признаков недвижимости считалась «технологическая связанность» объектов. То есть чиновники облагали налогом на имущество все оборудование завода, потому что оно смонтировано в цехе, представляет собой единый комплекс и не имеет самостоятельного назначения. Но с этим не согласилась одна из компаний, «Лесозавод 25». Она дошла до Верховного суда, который сформулировал новое правило, как отличить движимое имущество от недвижимого.

ВС проанализировал дело «Лесозавода», который оспаривал 11 млн руб. налогов, начисленных за два года на аппараты промышленного цеха: производственную линию, поперечный транспортер, систему защиты от пожаров. Налоговая и нижестоящие суды считали, что это единый сложный недвижимый объект, но Верховный суд решил иначе. Он поставил во главу угла не «технологическую связанность», а «самостоятельное предназначение» объектов. Они нужны не для обслуживания здания, а для того, чтобы производить готовую продукцию или обслуживать производственный процесс. Кроме того, Верховный суд обратился к Общероссийскому классификатору основных фондов (ОКОФ). Он относит машины и оборудование к отдельной группе основных средств, которые не являются недвижимостью, даже если стоят на фундаменте.

Таким образом, ВС принял решение в пользу бизнеса и развития производств – именно с такой целью власти давали предпринимателям льготу в 2013-м году, а с 2019 года совсем отменили налог на движимое имущество.

По словам юриста, до этого в практике не было четких критериев, которые позволяют разграничивать некоторые объекты движимого имущества от комплекса недвижимого в целях обложения налогом на имущество. А в качестве доказательства принимались технические заключения, которые часто давали ответы совсем не на те вопросы, вспоминает Маннапов. Но, как указал ВС, ответ должен быть основан на объективных критериях, понятных любому разумному налогоплательщику, и не может зависеть от оценочных суждений экспертов. 

Оспорить то, что нельзя оспорить

Закон дает возможность обжаловать нормативные письма ведомств – такие, где содержатся разъяснения, рассчитанные на многократное применение. Но можно ли оспаривать ненормативные, где чиновники дают оценку обстоятельствам конкретного дела? В судебной практике долго не было единого ответа. Высший арбитражный суд считал, что можно. Верховный принимал решения не в пользу заявителей.

Но недавно он пересмотрел свою точку зрения в деле ИП Романа Зурначяна. Тот оспаривал положение из ненормативного письма ФНС № СД-4-3/18072 от 16 октября 2015 года, где говорилось, что налоговики могут проводить осмотры помещений не только проверяемого налогоплательщика, но и «его контрагентов, а также третьих лиц-участников сделки». В числе последних и оказался предприниматель: налоговики проверили его помещения, хотя в его отношении не было назначено проверок. На письмо ФНС налоговики сослались, чтобы обосновать свою правоту.

В ответ предприниматель его обжаловал. Он указал, что письмо фактически дает налоговикам полномочия, которые не перечислены в Налоговом кодексе. И Верховный суд встал на сторону Зурначяна. По его мнению, документ лишь формально не имеет нормативного характера, а по факту его обязаны исполнять территориальные органы ФНС – поскольку есть ведомственная субординация. Письмо дает налоговикам расширенные полномочия, которых в законе нет, поэтому его надо отменить в спорной части, заключил Верховный суд.

Хотя аналогичные письма не носят нормативного характера, их иногда используют правоприменители и суды как источник толкования права, а в результате появляются незаконные решения, говорит Яков Булут из МГКА Бюро адвокатов Де-Юре.  Поэтому определение ВС он оценивает "исключительно положительно". При оспаривании ненормативных писем адвокат советует уделить внимание доказыванию факта, что они нарушают законные права и интересы. Ведь чаще всего суды отказывают именно потому, что не удалось доказать нарушение прав, поясняет Булут.

Получить залог без залога

Залоговые кредиторы имеют привилегированное положение в банкротстве. Они могут удовлетворить требования в преимущественном порядке за счет заложенного имущества. Как указал Верховный суд, статус залоговых получают кредиторы, которые удерживают вещь должника, пока тот не заплатит по договору. Такие выводы ВС сделал в споре «Ремжелдортеха». Он взял в ремонт автомотрису «СГК-ТрансстройЯмала», который оплатил работу лишь частично, а потом был объявлен несостоятельным. Фактические обстоятельства имели значение только для конкретного спора. Но дело дошло до Верховного суда, который, помимо прочего, сделал важные для практики разъяснения.

Он указал, что кредитор, который удерживает вещь, имеет права залогового в отношении этой вещи и в деле о банкротстве. При этом он должен вести себя добросовестно. Это касается сроков удержания вещи, которые не могут быть бесконечными - они должны быть разумными для цели реализации прав, указывает экономколлегия Верховного суда. Кроме того, расходы на хранение не могут превышать стоимость имущества. Если же кредитор удерживает вещи слишком долго - это повод изъять их в конкурсную массу, чтобы потом реализовать в общем порядке, подытоживает ВС.

Тенденция ВС рассматривать правоотношения вне формальных рамок больше способствует защите бизнеса, считает управляющий партнер "РИ-консалтинг" Елена Гладышева. 

Возможность трансформировать удержание в залог в рамках банкротства приветствует Тимур Зайнутдинов из юркомпании  Бендерский и партнеры. "Сейчас мы участвуем в обособленном споре по оспариванию сделки, где по реституции должны вернуть вещь, - делится юрист. - Попробуем реализовать этот сценарий и трансформировать удержание в залог". 

В целом подход ВС объясняется тем, что удержание близко к залогу по своей правовой природе, комментирует замруководителя МГКА "Бюро адвокатов Де-юре" Алексей Тё. Но неясно, можно ли применять подход к недвижимому имуществу, например, морским или воздушным судам, рассуждает Тё.  Он также рассказал о рисках.

Вернуть то, что на чужом счете

Конституционный суд признал недействующей норму Налогового кодекса, которая не позволяла компаниям вернуть переплаченные страховые взносы. С запросом в КС обратился Верховный суд, принявший к рассмотрению дело «Газпромнефть-Развития». 

Эта компания ошибочно перечислила 2,5 млн руб. взносов, но суды отказались их возвращать. Это прямо запрещал п. 6.1 ст. 78 Налогового кодекса. Ведь сведения о взносах учитывались на индивидуальных лицевых счетах сотрудников компании. Верховный суд не стал выносить решение по делу, а отправил запрос в КС. Там он попросил проверить, оправданно ли ограничение, которое не дает плательщику вернуть свои деньги.

Конституционный суд согласился, что норма неоправданно строгая. Нельзя запрещать возврат лишь потому, что средства числятся на счетах сотрудников. «На страховые взносы распространяются все гарантии права собственности, - указал КС. – Ограничение нарушает конституционные принципы защиты права собственности». В итоге он предписал скорректировать норму.

Взыскать убытки там, где не было убытков

Взыскать убытки сложно, но если их причинили контролирующие лица компании-банкрота - другое дело. В судебной практике негласно действует презумпция их вины. Кредиторы сначала признают недействительным соответствующий договор, а потом требуют компенсации с тех, кто контролировал действия должника и принял решение заключить такой договор. Но Верховный суд указал, что такие дела нельзя рассматривать формально. Ведь неравноценная сделка не всегда значит, что должник понес убытки.

Он дал такие разъяснения в споре, где «миноритарные» учредители банкрота судились с «мажоритарными», сдавшими помещения в аренду. Это произошло, когда компания уже была несостоятельной. Помещения большого медицинского центра получили лица, связанные с «мажоритариями», за 60 000 руб. в месяц. На это указывали «миноритарии», которые хотели признать сделку недействительной. Суд удовлетворил эти требования по мотиву неравноценности. А следом истцы решили взыскать с «мажоритариев» убытки от недействительной сделки.

Три инстанции удовлетворили требования, потому что пришли к выводу, что ответчики получили выгоду от аренды за бесценок. Но Верховный суд отменил эти решения. По его мнению, если сделка недействительная по мотиву неравноценности, это еще автоматически не значит, что она причинила убытки. Суды не разобрались в мотивах заключения договора и не выслушали ответчиков. А те говорили, что здание медцентра нельзя использовать по назначению: оборудование не смонтировано, разрешительной документации нет. Кроме того, ответчики обращали внимание, что больше желающих арендаторов не было. «Самого факта контроля над должником недостаточно, надо доказывать убытки по общему стандарту», - указал ВС.

Судебный акт принят в пользу контролирующих лиц: с них было легко взыскивали убытки. Но иски о взыскании убытков и по специальным банкротным основаниям - это две разные вещи, говорит заместитель управляющего партнера Alliance Legal CG Алина Манина. Она объясняет, что в первом случае стандарт доказывания убытков выше. 

"Неудивительно, что теперь ВС корректирует подходы, чтобы критерии были более взвешенные", - говорит Гурченко.  

Заплатить налоги, которые не надо платить

Если налоговики вскрыли незаконную схему, они добавляют налоги, штрафы и пени. Но нет единого мнения, нужно ли при этом применять принцип налоговой реконструкции - то есть доначислять не больше, чем заплатило бы добросовестное лицо, учитывая понесенные затраты. ФНС считает, что этого делать не надо. Получается, что схемы «оптимизации» грозят «штрафными доначислениями».

Но Верховный суд считает, что это неправильно. Такую точку зрения он высказал в деле ИП Угрюмовой, которая раздробила автозаправочный бизнес, чтобы занизить доходы и получить право на упрощенную систему налогообложения. Она не выделяла в документах НДС, поэтому налоговые инспекторы доначислили его «поверх» сумм. Две инстанции подтвердили правильность подхода. Но Верховный суд их исправил. Он указал, что налоги надо рассчитывать с учетом подлинного экономического содержания операций. А для этого нужно верно восстановить «ход событий» и доначислить столько, сколько полагается заплатить в этой ситуации.

Вернуть проценты, которые нельзя потребовать

В начале 201 года Верховный суд вынес решение по спору о договоре займа, которое пригодится, в том числе, и предпринимателям. Ведь взять деньги на развитие бизнеса можно не только в банке под проценты, но и у партнеров или друзей-коммерсантов. Если заем «платный», а срок возврата не определен, может возникнуть вопрос, какой срок исковой давности у процентов. Как его посчитать, разъяснил Верховный суд в одном из дел. Там займодавец передал 4 млн руб. знакомой супружеской паре, а через четыре с лишним года потребовал вернуть заем и заплатить проценты. Но денег он не дождался и спустя несколько месяцев подал в суд.

Муж с женой не согласились с требованиями, а в части процентов просили применить срок исковой давности. Такой срок в отношении основного долга начался после дня его востребования. С процентами другая ситуация: они начисляются за весь срок пользования займом, а значит, три года для их взыскания уже минули, настаивали супруги. Но апелляция оказалась другого мнения: она взыскала проценты за весь срок пользования займом. Ведь их надо заплатить, когда возвращается основная сумма долга.

Верховный суд исправил это решение и объяснил, где в нем ошибка. В договоре займа не было указано, что проценты возвращаются одновременно с основной суммой долга. А значит, кредитор мог получать их каждый месяц. Он этого не делал, а потребовал все деньги только спустя четыре с лишним года. Из определения ВС можно сделать вывод, что срок исковой давности надо считать отдельно по каждому ежемесячному платежу. А значит, нельзя взыскать те, для которых прошел трехлетний срок.