Как известная юрфирма уничтожила сама себя (ч. 1)

Стивен Дэвис – человек деликатного обхождения, как дипломат или профессор, и носит очки в тонкой металлической оправе. Он получил работу в LeBoeuf в 1977-м, в тот же день, когда пришел на собеседование. Тогда это была нишевая фирма, которая фокусировалась на ЖКХ, энергетике и страховании.

Там платили по иной системе, в отличие от других топовых компаний. Те по большей части придерживались «системы Крэвата», которую назвали в честь Пола Крэвата из фирмы Cravath Swayne & Moore (он работал в ней c 1907 года до своей смерти в 1940-м). Там были настоящие партнерства, где финансовые риски и вознаграждения делились поровну. Партнеров в основном выбирали из ассоциатов (работников на зарплате), которые уже были проникнуты культурой и традициями фирмы. Партнерам платили стандартные компенсации и бонусы исходя из старшинства. Подразумевалось, что все они работают вместе на общее благо, и не нужно было «звезд», у которых много своих клиентов. Привлекать и удерживать клиентуру должна была хорошо сделанная работа, а не реклама и маркетинг.

LeBoeuf, основанная в 1929 году, выплачивала деньги исходя из личной производительности труда. Главный партнер, Рэндалл Лебёф-младший, обеспечивал финансовую основу для существования фирмы. Там поговаривали, что он самый высокооплачиваемый юрист на Уолл-Стрит. Лебёф умер в 1975-м.

Дэвис стал партнером 11 лет спустя, в 1986-м, а в 1999-м он стал одним из двух сопредседателей.

В фирме LeBoeuf было неплохо работать, но по признаку прибыли на партнера она была одной из худших среди крупных юрфирм, имевших штаб-квартиры в Нью-Йорке. Чтобы что-то поменять, Дэвису пришлось увольнять партнеров, которые приносили меньше всего денег, сокращать расходы и закрывать малоприбыльные региональные офисы. Выполнять эти зачастую неприятные задачи ему помогал другой Стивен – ДиКармине.

В отличие от бледного Дэвиса, он смуглый. Носит дизайнерские костюмы, водит кабриолет Porsche, а в молодости не мог и подумать, что станет юристом. ДиКармине выбрал Юридическую школу в Калифорнии в основном для того, чтобы была возможность ходить на пляж. И он очень удивился, когда выяснил, что учеба отлично ему дается. В Нью-Йорке со своим дипломом он не добился особенного успеха, пока не получил предложение на позицию «управляющего юриста», который скорее администрирует бизнес, а не занимается юриспруденцией. В 1998 году он пришел LeBoeuf, где требовался кто-то, кто бы помогал в расширении фирмы.

Никто на новом месте работы не знал о родственниках ДиКармине. Да и сам он не сразу узнал, что его лучший друг с детства, двоюродный брат Винни Башиано, сделал «карьеру» в мафии, возглавив «семью Бонанно» – одну из преступных группировок, контролировавших Нью-Йорк. В семье ДиКармине считали юным Майклом Корлеоне из «Крестного отца» – сыном, который не хотел иметь ничего общего с мафией.

В фирме два Стива, Дэвис и ДиКармине, урезали расходы больше, чем на $30 млн ежегодно, и повысили прибыль в расчете на одного партнера до $1,2 млн. Но они согласились, что юрфирма была несуразного размера: она застряла где-то между международными гигантами, которые обслуживали больших корпоративных клиентов, и фирмами, которые решили остаться маленькими. Дэвис не видел LeBoeuf как бутиковую нишевую фирму, но хотел сделать что-то долговечное и примечательное, поэтому выбрал рост.

Феррара: ценное приобретение

Чтобы расти, есть два варианта: слияние с другой юркомпанией или перетягивание «боковых» партнеров из других фирм, которые бы привели с собой крупных клиентов. Дэвис поискал кандидатов для слияния, но был осторожен, потому что многие такие операции кончались неудачей. Подходящих не было. Затем он узнал, что Ральф Феррара, заметный юрист в сфере ценных бумаг из Debevoise & Plimpton, может обдумывать переход.

Ральф узнал у Феррары, что тот был недоволен пенсионным планом в Debevoise & Plimpton. Тот прямо заявил, чего хочет: накопительную пенсию в эквиваленте $400 000 в год, которую он бы заработал в Debevoise. В сумме это было $16 млн. Настолько большие бонусы выплачивались где-то на Уолл-Стрит или в Голливуде, но в элитных юрфирмах их почти не видели. Вдобавок Феррара желал, чтобы его ежегодная зарплата была сопоставима по уровню с предыдущей – $1,6 млн – и не была привязана к результатам его работы.

Но все-таки Феррара уже заработал имя в своей сфере деятельности, а это помогло бы LeBoeuf заработать на нем. Дэвис взял на себя формальности, а ДиКармине лично привез чек на $16 млн домой Ферраре.

Эти вложения прекрасно окупились. Всего лишь один клиент Zurich оплатил счета на $40 млн в первый год работы нового партнера. А еще Феррара привел нового клиента, Royal Dutch Shell.

Дэвис, воодушевленный успехом, в следующие десять месяцев привлек разными бонусами и гарантиями еще 22 новых партнера. Дэвис знал, что если слишком много партнеров узнает точные суммы перехода – поднимутся возмущение и зависть.

Политика Дэвиса привлекла внимание American Lawyer, которое в 2006 году нарекло его «магнитом для юридических «звезд». «LeBoeuf снимает сливки с менее успешных фирм, привлекая их лучших партнеров, и способна авансом оплатить большие бонусы, чтобы забрать себе их старших коллег, – писало издание. – Их всех также успешно убедили, что фирма, которая раньше ограничивалась электроэнергетикой и страхованием, подходит для того, чтобы «вырастить» новую практику».

В этом же году двоюродного брата ДиКармине Винсента Башиано, обвиненного во многих преступлениях, включая убийство, посадили в одиночную камеру (власти нашли при нем листок бумаги, на котором был «расстрельный список», включая судью и нескольких свидетелей). Чтобы посещать Винни, ДиКармине надо было указать свое место работы. Он почувствовал, что не может это больше скрывать, и признался. «Я не хочу поставить бизнес под удар, – сказал он. – Если это важно, то я уволюсь». Но Дэвис его поддержал: главное – чтобы сам ДиКармине не был связан с организованной преступностью, тогда никто не может поставить ему в вину поступки его брата.

Дай: вспыльчивый партнер

Самым влиятельным партнером внутри фирмы, кроме Дэвиса, был, вероятно, Александр Дай. Он возглавлял комитет по компенсациям, где решали, какой партнер получит какую доплату в зависимости от числа клиентов, «набилленных» часов, работы про боно и так далее.

Он крепко сложенный, со светлыми волосами. Дая отличают прямота и вспыльчивость, как он говорит – «моя Ахиллесова пята».

ДиКармине он недолюбливал. Ведь тот вел шикарную жизнь за счет фирмы, хотя не обслуживал клиентов и не выписывал им счета. В Лондоне, где у фирмы есть офис, он жил в шикарном номере пятизвездочной гостиницы One Aldwych с гардеробом, заполненным костюмами [ДиКармине утверждал, что его вещи держат в подвале, пока он не в Лондоне]. Он носил часы Patek Philippe, имел дом в престижном районе Хэмптонс и апартаменты в Майами. Дай был убежден, что ДиКармине получает слишком много. Он и в целом спорил с Дэвисом из-за прогнозов выручки и выплат на 2007 год, которые он считал слишком оптимистичными.

У Дая случился эмоциональный срыв, когда он узнал, что не получит назначения в председатели в 2008 году, когда окончился пятилетний срок Дэвиса. Того переизбрали на новый. После голосования партнеры отметили победу Дэвиса в ресторане, а потом Дай с приятелем продолжили в другом месте, где налегли на виски.

Этой ночью и следующим утром он отправил серию электронных писем своим «союзникам» в практике страхового права, где работал. Эти сообщения были совсем не деловыми. Он называл Дэвиса «трусом», цитировал мнение коллеги, что у Дэвиса «нет навыков юриста» и «и он плохой руководитель». Самый приличный эпитет, который получили от него другие коллеги – «жалкий». Один из коллег Дэвиса из его практики намекнул, что им со всей командой хорошо бы уйти в другую фирму.

К воскресенью Дай остыл и написал Дэвису примирительное письмо. Но злые имейлы уже увидели свет благодаря другому эпизоду. Один из партнеров пытался узнать, почему ему урезают выплаты, а Дай, как выяснилось, подогревал этот интерес.

Дэвис был так этим встревожен, что попросил ДиКармине проверить все сообщения Дая на корпоративном сервере. Дай, видимо, это предвидел, потому что написал кое-что коллеге. Например, «Стив ДиКармине, если ты это читаешь, я насажу твою **аную голову на кол».

Письма обсуждали не только на собрании фирмы, но и отправляли сторонним юристам по трудовому праву. Те подтвердили, что это несомненный повод для увольнения. Но решение было непростым. Ведь изгнание Дая и его союзников било по фирме. В конце концов Дэвис решил, что Дай и его друзья могут остаться как партнеры, лишившись всех управленческих полномочий. Так можно было сохранить доход фирмы и убрать из органов управления партнеров, которые могли бросить вызов авторитету Дэвиса.

Дай признал, что был неправ, когда писал письма, но был зол, что их читали. Согласно политике фирмы, имейлы были ее собственностью, но он утверждал, что ничего подобного не читал и не подписывал.

«Выкуп»

Несмотря на нелегкий союз, Дэвис боялся, что Дай и его союзники уйдут и оставят брешь, которую нечем будет залатать. Страховая практика была по-прежнему основной. Он решил быстро организовать слияние с другой фирмой с большой корпоративной практикой. ДиКармине организовал встречу с Мортоном Пирсом, сопредседателем Dewey Ballantine. Пирс был известным специалистом по слияниям и поглощениям, среди его клиентов был Disney.

Пирс слышал о соглашении с Феррарой, он тоже хотел контакт и гарантию – в размере $6 млн. По его мнению, это бы придало респектабельности и стабильности новой фирме, убедило бы, что он намерен остаться. Дэвис был ошарашен. Но в любом случае – без Пирса слияние было бы бессмысленно. В итоге Дэвис одобрил пятилетний контракт с ежегодной зарплатой в $5 млн и выплатой прибыли в $1 млн, а также пятимиллионным бонусом – всего $35 млн. Если Пирс уходил до истечения срока контракта, он обязан был платить по миллиону за каждый оставшийся год.

Перед слиянием с Dewey Ballantine McKinsey провело due diligence фирмы. «Финансовый риск связан с возможным уходом ключевых партнеров, потому что 5% самых успешных партнеров генерируют 44% прибыли, – написали в McKinsey. – Создайте стимулы остаться у вас». Дэвис все еще боялся, что Дай и его двое его друзей-партнеров из успешной страховой практики покинут LeBoeuf. Это могло угрожать слиянию с Dewey.

Дэвис говорит, что прекрасно знал: исход партнеров часто срывал запланированные слияния. Те покидали фирму и брали с собой крупных платежеспособных клиентов. Как только планы на слияние становились известны общественности, хэдхантеры привычно слетались на самых успешных партнеров, чтобы их увести.

Дэвис конфиденциально обсудил ситуацию с несколькими партнерами, которым он доверял, и решил предложить Даю и двум его друзьям-партнерам контракты на $3 млн в год. Он знал, что предлагать условия получше тому, кто уже партнер, – опасный прецедент, но считал, что это относительно небольшая цена за стабильность, когда фирма так в ней нуждается. Дай и двое других согласились.

Но история с гарантией для Феррары, которая, казалось бы, закончилась так удачно, начинала влиять не только на новые наймы, но и на раздраженных партнеров LeBoeuf.

Продолжение следует...

Свободный сокращенный перевод статьи The Collapse 2013 года, автор Джеймс Б. Стюарт.