C 2008 года Игорь Макаров трудился партнером корпоративной и трудовой практики московского офиса Baker McKenzie с ежемесячным окладом $29 000 (в 2009-м эту сумму снизили до $23 000). После ухода американской юрфирмы из РФ весной прошлого года ее российская команда перезапустилась под новым брендом — Работать в ней Макаров не стал и осенью 2022 года уволился.
Из записи в трудовой книжке юриста следует, что 5 октября 2022-го трудовой договор расторгнут по обоюдному решению сторон. Правда, оригинала соглашения о прекращении трудовых отношений у экс-работодателя не оказалось. Макаров забрал подписанный экземпляр в отделе кадров и не вернул, утверждает управляющий партнер Сергей Войтишкин. У экс-партнера корпоративной и трудовой практики московского офиса Baker McKenzie другая версия: все документы об увольнении были подписаны лишь со стороны компании на тех условиях, которые юриста не устраивали. Поэтому он и обратился в суд.
В своих требованиях заявитель просил признать увольнение по соглашению сторон незаконным, отменить приказ об увольнении от 5 октября 2022-го и утвердить формулировку об уходе истца из юрфирмы по собственному желанию, датой которого считать вынесение судебного решения по этому делу. Еще Макаров потребовал выплатить ему $215 771 за все время вынужденного прогула с 5 октября 2022-го.
Кроме того, заявитель указал, что за 14 лет работы в Baker McKenzie у него скопилось 453 дня неиспользованного отпуска на 79 млн руб. и за невыплату этих денег вовремя ему, помимо основной суммы, должны перечислить компенсацию. Но и это еще не все. Макаров подчеркнул в иске, что с 2008 года он, по сути, совмещал в юрфирме две должности (партнер корпоративной практики и партнер трудовой практики), поэтому бывший работодатель должен доплатить ему $1,9 млн.
Выводы суда
При рассмотрении этого дела суд пришел к выводу, что в московском офисе Baker McKenzie за неиспользованные отпуска выплачивались денежные компенсации, но должным образом их никак не оформляли. Поэтому требования Макарова в этой части удовлетворили частично, снизив заявленную им сумму с 79 млн руб. до $196 000 (примерно 16 млн руб. по курсу доллара на день публикации материала). Формальных приказов об отпусках юриста ответчик не предоставил. При этом представители юрфирмы утверждали, что Макаров, как на тот момент долевой партнер компании, руководивший работниками отдела кадров, сам не подписывал приказы о своих отпусках, злоупотребляя должностным положением.
Суд согласился и с необходимостью отменить осенний приказ об увольнении, обязав ответчика изменить формулировку на уход истца по своему желанию и выплатить $215 771 за все время вынужденного прогула с 5 октября 2022-го. К такому выводу судья Екатерина Наделяева пришла, так как ответчик не смог показать оригинал соглашения о прекращении трудовых отношений с подписью Макарова (дело № 02-1441/2023 (02-12883/2022) ∼ М-12564/2022).
При этом первая инстанция отказалась присудить юристу $1,9 млн за якобы совмещение должностей. В мотивировочной части судья отметила, что юрист не представил достаточных доказательств, подтверждающих выполнение им дополнительных обязанностей и совместительства. Напротив, в материалах дела есть доказательства, что трудовой договор о внутреннем совместительстве не заключался, нет и никакого соглашения о совмещении должностей или выполнении дополнительной работы.
С учетом перечисленных выводов требования Макарова удовлетворили лишь частично.
| Сколько просил истец | За что просил | Решение суда |
| $1,9 млн | За совмещение в юрфирме двух должностей | Отказали |
| 79 млн руб. ($966 000) | За неиспользованный отпуск | Взыскали частично |
| $215 771 | За все время вынужденного прогула | Взыскали полностью |
| $12 500 | За несвоевременную выплату компенсации за неиспользованный отпуск | Взыскали полностью |
Участники спора о решении первой инстанции
Комментируя акт Хорошевского райсуда, управляющий партнер Сергей Войтишкин отмечает справедливость вывода, что Макаров никогда не выполнял обязанностей за пределами своей должностной инструкции: «Истец не представил вообще ни одного доказательства работы на две ставки».
При этом со многими другими тезисами из мотивировки первой инстанции в юрфирме несогласны, в частности с тем, что суд посчитал отсутствие в деле оригинала соглашения о прекращении трудовых отношений доказательством незаконности увольнения Макарова. Войтишкин подчеркивает, что судья Наделяева не приняла во внимание показания свидетельницы, которая видела, как истец подписывал этот документ, а потом забирал оригинал. По словам управляющего партнера юрфирмы, суд не учел длительную служебную переписку, где Макаров обсуждал и согласовывал условия увольнения, а потом сам же прислал фирме копию подписанного им соглашения.
При этом суд верно установил, что на основании второго заключенного с Макаровым соглашения тот «добровольно уходит в отставку как партнер», а также «как работник увольняется из компании на основании соглашения о прекращении трудовых отношений». Свою подпись под этим вторым соглашением Макаров не оспаривал. Как не оспаривал и то, что получил существенную компенсацию от фирмы за добровольный уход, и давал инструкции бухгалтерии о перечислении выплат на его счета.
Ответчик не согласен и с выводом суда, что Макаров будто бы не ходил в отпуск на протяжении 14 лет работы в Baker McKenzie. Войтишкин поясняет, что они представили в дело огромное количество доказательств использования юристом его отпусков: «Брони билетов, экскурсий, гостиниц, многочисленные фотографии Макарова из его же социальных сетей, где он активно делился своими впечатлениями от путешествий. Свидетели по делу также подтвердили, что неоднократно ездили с Макаровым на отдых».
По мнению Войтишкина, суд не учел позицию Конституционного суда, согласно которой необходимо принимать во внимание вопрос фактического использования отпусков, даже если формально дни отдыха не предоставлялись в установленном порядке (Постановление КС от 25.10.2018 № 38-П). Первая инстанция посчитала, что нахождение в зарубежных поездках и на экскурсионных объектах не свидетельствует «о реализации истцом права на ежегодный оплачиваемый отпуск». Войтишкин замечает: «Суд не учел, что в должностные обязанности Макарова не входил ни пляжный отдых, ни поездки по виноградникам в Европе, ни гастротуры по Шотландии».
Представитель истца, партнер практики трудового права Анна Иванова, отказалась комментировать Право.ru выводы первой инстанции из мотивировочной части решения.
Мнения экспертов
Трудовые споры юристов со своими работодателями, особенно такого высокого уровня, весьма редки в практике, сразу подчеркивает руководитель трудовой практики Анна Устюшенко: «Дело даже не в размерах требований. Сам по себе «вынос сора из избы» в нашей профессии необычен, так как юристы редко судятся с клиентами и работодателями». Но когда конфликты все же доходят до разбирательств в суде, то становится очевидно, что и в компаниях с высоким уровнем доверия между сотрудниками нужно все оформлять, рассуждает эксперт: «Показательна ситуация со взысканной компенсацией за отпуска». Партнер практики трудового права Надежда Илюшина рассказывает, что во многих иностранных юрфирмах практиковался следующий подход: если ты партнер (особенно долевой), то ильф ожидает соблюдения глобальных правил оформления отпусков. При этом зачастую соблюдение локального законодательства не ставилось в приоритет, добавляет она: «Это и сыграло свою роль в этом кейсе». По ее мнению, из мотивировочной части акта четко видно, что оформление отпусков производилось не в полном соответствии с ТК.
Некоторые опрошенные специалисты полагают, что Хорошевский райсуд слишком формально подошел к разбирательству. Юрист Ксения Печеник, член экспертного совета при Минюсте, считает, что первая инстанция неверно поступила, ограничившись лишь рамками трудового кодекса при рассмотрении этого дела: «Сейчас суды исходят из формальных норм ТК, не учитывая фактические отношения сторон. Возможно, этот спор станет отправной точкой и изменит подход судов к таким делам».
Печеник считает, что Хорошевский райсуд крайне спорно оценил многочисленные доказательства со стороны ответчика о нахождении истца в отпусках. По ее мнению, судье Наделяевой представили достаточно доказательств, что стороны достигли соглашения о разрыве трудовых отношений: «Суду передали переписки, подтверждающие договоренности и добровольность с обеих сторон. Более того, суд установил, что есть другое соглашение между сторонами, заключение и исполнение которого не оспаривалось истцом, включающее в числе прочего и положение о прекращении трудовых отношений». «Нельзя закрыть глаза на специализацию, которой был занят истец, и его управленческие возможности», — считает Печеник. C коллегой соглашается и Галина Енютина, управляющий партнер юридической компании «Трудовой консалтинг»: «Поведение истца балансирует между незаконным присвоением документов (экземпляров работодателя) и злоупотреблением правом со стороны работника, а потому имеет высокие шансы не получить одобрение вышестоящих инстанций».
А у адвоката практики «Трудовое право» адвокатского бюро Кристины Тимошенко вызвала удивление лаконичность выводов суда о признании незаконным увольнения по соглашению сторон: «Ситуация с подлинниками документа и имеющейся у работодателя копией, наличием или отсутствием волеизъявления работника на уход в совокупности с условиями соглашения о выходе недостаточно исследована и отражена в судебном решении».
При этом ответчику сложно будет развернуть решение, поскольку базируется оно исключительно на субъективной оценке доказательств, констатирует Устюшенко: «Нет спора о праве, о правильности применения норм».
Набор аргументов в апелляции зависит от того, какие доказательства стороны уже представили в материалы дела. К сожалению, из решения мы не видим полной картины. Например, проводилась ли экспертиза скана документа с ответом на вопрос: «Вставлена в документ подпись работника или документ „не составной”? Есть ли переписка по согласованию условий соглашения?» Заставить суд апелляционной инстанции по-новому оценить доказательства — стоящая перед ответчиком задача.